- Тише, тише, маленький! Чего напугался? Светляк твой погас? Да не погас ни капельки, просто уснул. Спрячь под одеяло. Вот видишь, а ты испугался. В крайнем случае в коробке еще пара запасных осталась, до конца этой Тени хватит.
Мальчик уже не плакал. Съежился под стеганым одеялом и мокрыми от недавних слез глазами смотрел на уснувшего в своем стеклянном домике светляка. Он ему и имя дал уже, да взрослым не расскажешь, вечно они ругаются и не велят привязываться к ним. А чего такого! В книжке старой он читал как-то, что были у тех детей – в давнем времени, в чужой стороне – такие штуки, фонарики назвались. И уж как они любили их, гордились. А ведь фонарики даже и не живые, а его Сэмми – живой, взаправдашний, первый его светляк!
Дедушка смотрит ласково и чуть-чуть укоризненно. Но он не заругается. Вздохнет только, пожует губами и расскажет любимую сказку. Про то, что в старые времена света было много-много, и никто не боялся холодных ядовитых режущих лучей луны, а Теней, тянущихся неделями, и вовсе не было. Потому что в небе горел такой большой-большой и круглый светляк. Мама не любила эти сказки, отчитывала дедушку и мальчика заодно – за то, что пересказывал их друзьям.
А дедушка все равно рассказывал… Про то, что тот огромный светляк однажды взял и умер. И стало темно, как вот сейчас есть, и страшно, и откуда ни возьмись – из темных чащоб, из пещер – выбрались полулюди с чешуйчатыми крыльями. Стали они охотиться на всякого, кто выходил из дома, хоть на пару шагов, заполонили брошенные усадьбы. А потом выбралась на небо хохочущая злая луна. Многих она погубила - тех, кто обрадовался и решил, что лучше такой свет, чем вечная темень. Тех, кто наружу побежал да и сгорел на месте…
Приспособились как-то, что уж там. В луну эти, чешуйчатые, из своих нор и носу не кажут, а хорошая плотная ткань от ее света защищает. Вот и выходят собиратели, снарядившись и закутавшись. Идут на поляны-луга, собирать светляков, чтобы следующую Тень пережить. Никогда они не рассказывают, где те светляки водятся. Но дедушка как-то шепотом сказал, что большой светляк, знать, взорвался и осколками рухнул наземь. И где осколки упали – выросли деревья, на которых теперь светляки и подрастают понемногу. Они хорошие, светляки. Добрые. Еды им совсем немного надо, а светят хорошо, ровно и ярко. И чешуйчатые их боятся даже больше, чем луны.
А что, если заселить всю-всю землю деревьями со светляками? Стало бы тепло и светло, и Теней бы не стало совсем. Надо будет вызнать у Сэмми, когда проснется и засветится поутру, как бы это провернуть. И дедушка поможет… наверное…
Мальчику снились танцующие в теплых лужах желтого света люди. На плечах у каждого отплясывали светляки, и были они в воздухе, и всюду, даже на черном-пречерном небе мигали и дурачились, словно и не было никогда Тени.
Мальчик уже не плакал. Съежился под стеганым одеялом и мокрыми от недавних слез глазами смотрел на уснувшего в своем стеклянном домике светляка. Он ему и имя дал уже, да взрослым не расскажешь, вечно они ругаются и не велят привязываться к ним. А чего такого! В книжке старой он читал как-то, что были у тех детей – в давнем времени, в чужой стороне – такие штуки, фонарики назвались. И уж как они любили их, гордились. А ведь фонарики даже и не живые, а его Сэмми – живой, взаправдашний, первый его светляк!
Дедушка смотрит ласково и чуть-чуть укоризненно. Но он не заругается. Вздохнет только, пожует губами и расскажет любимую сказку. Про то, что в старые времена света было много-много, и никто не боялся холодных ядовитых режущих лучей луны, а Теней, тянущихся неделями, и вовсе не было. Потому что в небе горел такой большой-большой и круглый светляк. Мама не любила эти сказки, отчитывала дедушку и мальчика заодно – за то, что пересказывал их друзьям.
А дедушка все равно рассказывал… Про то, что тот огромный светляк однажды взял и умер. И стало темно, как вот сейчас есть, и страшно, и откуда ни возьмись – из темных чащоб, из пещер – выбрались полулюди с чешуйчатыми крыльями. Стали они охотиться на всякого, кто выходил из дома, хоть на пару шагов, заполонили брошенные усадьбы. А потом выбралась на небо хохочущая злая луна. Многих она погубила - тех, кто обрадовался и решил, что лучше такой свет, чем вечная темень. Тех, кто наружу побежал да и сгорел на месте…
Приспособились как-то, что уж там. В луну эти, чешуйчатые, из своих нор и носу не кажут, а хорошая плотная ткань от ее света защищает. Вот и выходят собиратели, снарядившись и закутавшись. Идут на поляны-луга, собирать светляков, чтобы следующую Тень пережить. Никогда они не рассказывают, где те светляки водятся. Но дедушка как-то шепотом сказал, что большой светляк, знать, взорвался и осколками рухнул наземь. И где осколки упали – выросли деревья, на которых теперь светляки и подрастают понемногу. Они хорошие, светляки. Добрые. Еды им совсем немного надо, а светят хорошо, ровно и ярко. И чешуйчатые их боятся даже больше, чем луны.
А что, если заселить всю-всю землю деревьями со светляками? Стало бы тепло и светло, и Теней бы не стало совсем. Надо будет вызнать у Сэмми, когда проснется и засветится поутру, как бы это провернуть. И дедушка поможет… наверное…
Мальчику снились танцующие в теплых лужах желтого света люди. На плечах у каждого отплясывали светляки, и были они в воздухе, и всюду, даже на черном-пречерном небе мигали и дурачились, словно и не было никогда Тени.
